Для тех, кто остаётся в тылу. Часть 2
Для этого вам придется принять войну психологически, как очень особенное и ценное состояние, данность вашей внутренней жизни, и не нужно отводить себе глаза словами о юридических терминах. Для государства это специальная операция, а для твоего психологического состояния это война со всеми вытекающими последствиями.
И это твоя действительность и твое настоящее. То есть то основание, на котором ты стоишь: на стоящее. От того, что есть твое настоящее, то есть с чего ты начнешь свое движение в рассуждении, зависит, как и куда оно пойдет. Поэтому принимать настоящее надо уметь. И надо учиться быть очень точным в этом искусстве.
Назвав происходящее настоящим, мы застолбили свое место в некоем особом пространстве мира и времени. Некую точку здесь. Как ни странно, но время в русской языковой культуре пространственно. Мы не только говорим, что встретимся где-то около семи часов. Мы еще и говорим о том, что были хорошие времена, но прошли, и наступили времена тяжелые. Мы говорим о временах, как о жизни и как о мире, в котором живем: тогда была хорошая жизнь, а потом условия изменились.
Ты в мире, где есть государства, есть экономика, и пока это тебя не трогало, для тебя шла специальная военная операция. Это действительность и основания наших рассуждений. Но вот твоего близкого призвали, и ты оказался в мире, где идет война. Это твое настоящее. То есть то, на чем ты стоишь. Это первое основание, которое мы вывели, настроив свое видение.
Поработаем еще чуточку над осознаванием. До какого-то мига ты видел так, как подавало это государство: спецоперацию, даже если кто-то и вкладывал тебе иные мысли. И не важно, какими умными вы были и как прозревали то, что от других скрыто, - это все снаружи. Но внутри до какого-то мига отношение к происходящему было одно, а с того мгновения, когда призвали вашего близкого, оно изменилось. И если вы даже с самого начала сами кричали против войны, забудьте это и вглядитесь в свое состояние.
Все то было вашими убеждениями или близкими вам мнениями, но это была политика или истерика. Не важно. Это все не настоящее. А вот когда он ушел воевать, вы перешли в качественно иное состояние, и только после этого ваша душа приняла действительность.
Психологическая работа, это не работа идеолога, она имеет дело не с убеждениями и не с задачами общественной борьбы, а с душевными состояниями. И поэтому я нисколько не оспариваю ваши мнения. Я лишь хочу, чтобы вы сейчас глядели не на них, не на то, что происходит в мире, снаружи, а на то, что в вашей душе. А для этого душу надо видеть.
Если вы увидите, что с уходом близкого что-то изменилось в вашей глубине, вы глядите прямо в душу. И это надо закрепить как способность в виде навыка. Для этого стоит выработать привычку прислушиваться не к шуму в голове, а к тем движениям, что происходят в душе. Душа не владеет речью, речь – это свойство разума. Душа молчит, но она движется, сжимается, замирает, плачет… Вот это и надо научиться видеть в своей глубине. Этому мы и учимся.
И вот, как только появилось настоящее ощущение души, появилась возможность и для выведения следующих очевидностей. Причем, не во внешнем мышлении, а в глубине естества, где скрывается ваша душа, которая зачем-то воплотилась именно в это время и в этом месте. Ведь зачем-то она пришла?
Может быть, как раз за тем уроком, который начался, как только забрали вашего близкого?
Итак. Сейчас для тебя война, а до того, как ты это принял, не до того, как она началась, а именно до того, как ты это принял! – была другая жизнь. И ты к ней как-то относился. Это очевидность? И это действительно так? Эта иная жизнь действительно была? Были одни времена, наступили иные? Если это так, то мы нашли еще одно твердое основание для рассуждения.
Почему надо говорить о другой жизни? Почему видение этого перехода в душе от одного состояния к другому, соответствующее смене времен или жизни, так важно? О, за ним вся механика наших страданий.
Вглядимся: сейчас тебе стало хуже, и ты страдаешь и даже, быть может, паникуешь. По крайней мере, с опасением смотришь в будущее. Но с этого места начинается прикладная психология, то есть прикладная наука о душе, и это все меняет, потому что у нас появляется возможность хоть что-то сделать. Что-то сделать можно лишь тогда, когда прикоснулся к действительному. А мы прикоснулись.
Ты ощущаешь, что страдаешь, но вглядись: так ли это? Странно, но это страдаешь не ты, это страдает та прежняя жизнь, которая была ДО. Неожиданно? Однако вспомни: разве ты был однозначно ею доволен? Разве та жизнь, что была ДО, не заставляла тебя страдать? Случалось? Только теперь это не важно, потому что стало плохо. Так?
А вот завтра станет по-настоящему плохо, и тогда ты пожалеешь о том, что есть сейчас. И поймешь: вот так-то, как сейчас, можно было жить! И надо было жить! Успевать жить, я бы сказал. И быть благодарным и счастливым! И сегодняшние страдания станут смешны. Как смешны вчерашние, вроде тех ссор и обид, что были, пока он не ушел на фронт.
Мы так плохо знаем себя, что не можем уверенно утверждать, когда страдаешь ты, а когда не ты! Сам по себе человек способен жить в любых условиях, и быть там счастлив. Все наши страдания – из-за слома образа жизни и неспособности мгновенно принимать новый мир и новый образ жизни. А счастье может быть и на фронте, где ты, будучи медсестрой, встретила свою любовь…
Поэтому придется принять: то, как ты выстроил свою жизнь, обладает своего рода инерцией и некой своей жизнью. Это нечто жесткое, негибкое и часто тяжелое, состоящее в основном из привычек и предпочтений. К примеру, добро, вещи, которые ты насобирал в свою квартиру, это то, что заставляет тебя вести себя определенным образом. И ты не можешь от этого отказаться. Тебе жаль их потерять. Как не можешь ты отказаться от привычек и удобств, вроде французского сыра по утрам.
Поэтому тебе очень трудно входить в новый образ жизни и в новый мир.
Но стоит всему этому погибнуть, скажем, от пожара, а война умеет разрушать привычный образ жизни, как ты вдруг стал гибким и подвижным, и решаешь не задачу сохранения прежнего образа жизни, а задачу выживания или обеспечения жизни тем, кого любишь.
Скажи, До и После – это разный человек? Или же это все ты же? Но в разных оболочках? Назовем эти оболочки из прошлого Ракушкой.
И если это все ты же, значит, то, что было до настоящего, - Ракушка твоей жизни,- не просто существует, она еще и страдает от того, что ей придется умереть. Еще раз: страдаешь не ты, страдает Ракушка! Хотя боль от этих страданий и ощущается твоей. Естественно, она же приросла к твоему телу, а теперь ее содрали. Это больно.
Но Ракушку надо осознать, потому что именно в ней, в Ракушке, можно найти ответы на множество вопросов, которые переполняют твое сознание, когда пришла беда.
Видна ли эта граница между тобой и твоей прошлой оболочкой, которая напугана и боится умереть?
Если вы попробуете в это вглядеться, вы сможете описать множество проявлений Ракушки, как привычного мирка, который вы построили вокруг себя и с которым срослись. Этот мирок не хочет умирать, но война заставляет от него отказаться. И он паникует!
Не ты!
Это не твоя паника, не твои страхи, это все из-за черты, которая разделила твой мир на прошлую жизнь и на твое настоящее. Если станет хуже, то появится еще одна черта, и Первая Ракушка забудется, а страдать начнет та, в которой ты находишься сейчас.
На самом деле ты боец и ты воин. Просто ты себя еще не знаешь таким. Но ты еще покажешь себя, если действительно понадобится.
Боль из прошлого тоже боль. Но прошлого не вернуть, его придется отпустить и жить настоящим. Иначе ты уже умер, потому что прошлое ушло, умерло. Поэтому, если мы хотим понять, как нам жить во время войны, нам придется принять войну как свое настоящее. А лучше принять ее как спецоперацию, у которой несколько иные законы, потому что в действительности, как бы вы ни страдали, в этом государстве вам придется жить по законам спецоперации.
И тогда все крики и стоны из прошлого придется отправить в память.
Они не настоящее, они – призраки прошлой Ракушки Именно призраки прошлого тебя и мучают.
И поэтому я бы предложил простую психологическую работу: наблюдать за собой повседневно и записывать все проявления призраков, как следов уже умершей Ракушки. И по мере того, как вы будете учиться узнавать их, вой начнет стихать. Зато все чаще вы с удивлением будете распознавать в себе воина, который спокоен и делает удивительные вещи!
В настоящем должно быть только то, что нужно для выживания. Все, что отвлекает, приближает опасность и смерть. Такова действительность всех войн прошлого и будущего.
Поэтому следующая очевидность, которую необходимо принять как свою действительность: ты хочешь жить и будешь жить. И сделаешь все, что поможет выжить твоим родным и близким. А для этого сделаешь все необходимое. А как это сделать - большой разговор не на одну встречу.
Конечно, ты имеешь право и покончить с жизнью… Ты свободный человек, хозяин себе и своей жизни. Ты имеешь право на любой выбор: жить, кричать и ненавидеть, убить себя, убить других…
Но с точки зрения душеведения, то есть психологии как науки о душе, стоит осознать себя душой и научиться различать себя и Ракушки, которые на тебе нарастают, свое, и то, что вкладывают тебе в сознание другие. Осознать и ответить на вопрос: так что такое настоящая жизнь? Жил ли ты по-настоящему? И возможна ли для тебя действительная жизнь?
Поэтому следующий разговор будет с теми, кто останется в живых и посчитает жизнь одним из главных оснований, на которых строится наше рассуждение.